Мастера Каслинского завода

В настоящее время даже самая простая, обыденная вещь, изготовленная на Каслинском ЗАВОДе представляет интерес для антикваров, а многие изделия, авторов которых, к сожалению, установить уже практически невозможно, оцениваются теперь как художественные произведения. Зато на таких отливках стоят личные клейма династий каслинских формовщиков – Агеевых, Ахлюстиных, Бугаевых, Быковых, Варгановых, Владимировых, Востротиных, Голуновых, Дунаевых, Захаровых, Игнатовых, Кашириных, Козловых, Кузнецовых, Лазаревых, Лежневых, Мачалиных, Мочалиных, Перминых, Плотниковых, Резанцевых, Ремезовых, Самойлиных, Самолиных, Свистуновых, Столбиковых, Теплековых, Тепляковых, Тимофеевых, Тарокиных, Торокиных, Трофимовых, Халдиных, Хорошеиных, Хорошениных, Черняевых, Широковых и других, навсегда вошедших в историю Каслей. Их руками и вдохновением создавались поистине прекрасные вещи.
http://goodcoins.narod.ru/antic/litie/kaslhist.htm

СТАРООБРЯДЦЫ КАСЛИНСКОГО ЗАВОДА

    Г. А. Бродягин
   

    Срединная земля, горы на стыке Европы и Азии. Аборигены башкиры, жившие
    здесь, на реке Кургулак (Исток), называли свою зимнюю стоянку «У Камень» или «Дорож-
    ная вода». Пришлых за «Камень» они обозначали словом «урысы», что значит «варна-
    ки» (бандиты с большой дороги). Образовавшийся позднее на этом месте город башки-
    ры стали именовать «Касли», что в переводе на русский язык означает «гусям приволье».
    Здесь, между озер Касли и Иртяш, с древних времен пролегала прямая Сибирско-
    Казанская дорога, еще она называлась Уральской. По этому пути «купецкие люди» вез-
    ли товары на Тобольск, Кунгур, Уфу, Казань. Заводчики везли гужом металл с маркой
    «Два соболя» на Сорокинскую пристань (Шемахинский завод) на реке Уфе.
    По этой дороге и пришли на вотчинные башкирские земли посадские люди из
    Тулы — купцы Коробковы: тридцатилетний Яков, его отец Родион и дед Тимофей Та-
    расович. Прибыли они в Екатеринбург, который в то время считался крупным рас-
    кольничьим центром, уступавшим по значению только Москве, и, не скрываясь, запи-
    сались по вероисповеданию старообрядцами.
    На новое место пришли они, руководствуясь указом Петра I, который гласил:
    «Соизволяется всем и каждому, дается воля, какого бы чина и достоинства не был, во
    всех местах, как на собственных, так и на чужих землях искать, плавить, варить чистить
    всякие металлы и минералы»1
    .
    15 мая 1746 года Коробковы заключили с Оренбургской губернской канцелярией
    контракт на строительство железоделательного завода. В первом пункте этого доку-
    мента записано: «…оной железный завод строить ему, Коробкову, своим собственным
    коштом (за свои средства.— Г. Б.) обще с отцом ево — Родионом Коробковым на изы-
    сканном им в Зауральской Башкирии, а именно в ведомстве старшины Янгильды Сап-
    хангулова на истоке Каслинском, он же Кургулак, где под тот завод отвести ему, Короб-
    кову, удобное место на первый случай, а именно под плотину, под фабрики и под вся-
    кое заводское хоромное строение в длину и ширину от 5 до 600 сажен, да на выпуск
    50 десятин»2
    .
    Так 18 августа 1749 года появилось на Южном Урале первое металлургическое
    предприятие.
    В церковной летописи каслинской Вознесенской церкви священником Констан-
    тином Ляпустиным записано: «В 1774 году зарегистрированных раскольников, старо-
    обрядцев в Каслях числилось обоего пола 56 душ…»
    Вообще, первые русские жители каслинской земли, по представлению того же
    Ляпустина, представляли собой «пришлый элемент, “обнищалые” людишки, все те,
    кому трудно было или нельзя было жить в более населенных землях, кому нужно было
    избежать кары и возмездия за преступления, кому нежелательно было подчиниться
    новым гражданским и церковным реформам Петра Великого… Особенно шли в ураль-
    ские леса раскольники, которые и были первое время главными насельниками и об-
    русителями края»3
    .

    Фамилии тех первых каслинцев и сегодня довольно распространены. До сих пор
    звучат, неся в себе отголоски прошлых лет и событий, фамилии Бродягины, Безродно-
    вы, Голышевы, Голодновы, Бескрестновы…
    Сотрудники Каслинского историко-художественного музея А. Торокин и Л. Стол-
    бикова утверждают, что на южном берегу озера Сунгуль находился старообрядческий
    скит, а на западном берегу того же озера стояла первая русская деревня Избица. Здесь,
    в горных «гнездах», угол себе находили пришлые люди. Поглянулось им на «Камне»
    жить: приволье, и от царского глаза спрятаны. Хоть и одежка худа и жизнь не баска, но
    вольная земля дороже. Да и зверья не перебить, да и рыбы пруд пруди, руками да сил-
    ками сколь хошь наловишь, была б охота.
    А. Торокину и Л. Столбиковой удалось установить следующие факты: «29 мая
    1746 года в указе из генеральной ревизии Сибирской губернии на имя исетского реви-
    зора подполковника Апачина, что при каслинском заводе, заводчику Коробкову при-
    писано в подушный оклад незаконнорожденных и непомнящих родства мужеского
    полу со ста душ… К тому же во второй половине 1746 года на Каслинский завод еще
    явилось незаконнорожденных девяносто и непомнящих родства — восемьдесят
    четыре»4
    .
    Выходит, весной 1747 года в списках навечно приписанных к Каслинскому чугу-
    нолитейному и железоделательному заводу числились 274 души «мужеского полу».
    Якову Коробкову не удалось решить проблемы «маловодья» и «малолюдья». А вот
    бывший кузнец из Тулы — Никита Никитич Демидов — с данным вопросом разобрал-
    ся, и весьма успешно. В 1751 году деятельный, энергичный, волевой, имеющий опыт
    в строительстве металлургических заводов, Н. Н. Демидов, дворянин «гнезда Петро-
    ва», купил у Я. Коробкова Каслинский завод. Кроме того, Демидов купил у кочевников-
    башкир 50 тысяч десятин земли всего по 72 рубля за десятину.
    В 1755 году Н. Н. Демидов отправил на Урал из Нижегородской губернии
    122 своих крепостных мастеровых, из Симбирской губернии — 131, из Тверской —
    97, Галицкой — 43, Людиновской — 22, Нудовской — 34. Хорошие мастера нужны
    были для строительства новых заводов; 12 литейщиков и 12 отдельщиков были
    привезены с Кушвинского завода. У господина графа Головкина в Калужской губер -
    нии из села Ромаданово были куплены и отправлены на Каслинский завод 10 плот-
    ников. Квалифицированных рабочих переводил Демидов и со своих старых ураль -
    ских заводов: Верх-Исетского, Невьянского, Нижнетагильского5
    . Так, уже в 1757 го -
    ду по соседству с Каслинским начали действовать Кыштымские (Верхний и Ниж -
    ний) заводы.
    И все-таки на Каслинском и Кыштымских заводах катастрофически не хватало
    рабочих. В одной из ведомостей 1762 года сообщалось, что «вольных охотников с указан-
    ными пашпортами ни за какую цену в русских жительствах для заводских работ сыскать
    невозможно, ибо те заводы состоят внутри самой Башкирии»6
    . Лучшие мастера, при-
    везенные Демидовым на уральские земли, в большинстве своем были старообрядцами.
    Но были и другие старообрядцы — те, что самостоятельно покидали родные края, ухо-
    дя в виду притеснений их веры новыми законами. Известными центрами старообряд-
    цев, беглопоповцев в России были Поморье, Поволжье, местность по реке Керженец
    в пределах Нижегородской губернии. Здесь, на Урале, их стали называть кержаками.
    Управляющий Петр Яковлевич Харитонов вступил в совладение заводами Кыш-
    тымского округа по доверенности супруги своей — Марии Львовны Расторгуевой (до-
    чери Л. И. Расторгуева).
    Из родословной семьи Харитоновых, составленной в 1825 году отцом Петра Яков-
    левича — Яковом Васильевичем Харитоновым, мы узнаем некоторые исторические де-
    тали: «…прародители наши… крепостные князя Прозоровского в Московской губер-
    нии Покровского уезда в селе Киржич были достаточного состояния, содержали ста-
    рообрядческое исповедание, за что претерпели от великороссийских священников
    и протчих тогда там начальствующих большие притеснения, отчего принуждены были,
    оставя дом и прочее имущество, скрытым образом удалиться в сибирские пределы,
    а наперво поехали в начале семнадцатого столетия в Невьянский бывшего г. Демидова
    завод, где и водворились…» Эти записи дают нам представление о том, как раскольни-
    ки появились на Урале. В Касли раскольники шли тем охотнее, что заводчики Короб-
    ковы, Демидовы, Дружинины, Расторгуевы, Харитоновы были ревностными привер-
    женцами раскола.
    Петр Яковлевич Харитонов, будучи сам раскольником, являлся ревностным по-
    кровителем каслинских старообрядцев. Для удовлетворения религиозных потребно-
    стей он построил на улице Верхней (ныне Комсомольская) часовню во имя Успения
    Пресвятой Богородицы.
    «С постройкой единоверческой церкви в 1841 году часовня была закрыта. Многие
    иконы, книги и богослужебные принадлежности, составляющие бесценное достояние
    часовни, были перенесены в церковь. В числе вещей был осьмиконечный крест с вло-
    женными в него мощами святых и частями ризы. Этот крест был приобретен Харито-
    новым и принесен в дар часовне. Было также и старопечатное напрестольное Еванге-
    лие середины семнадцатого века. Некоторые местные иконы единоверческого иконо-
    стаса были также взяты из часовни.
    В 1891 году примерно на том же месте была построена другая часовня, возле
    нее — дома для жития священнослужителей и для приезжих из деревень прихожан…»7
    Все владельцы заводов Кыштымского округа были старообрядцами и принимали
    на заводы в основном своих единоверцев. В летописи Каслинской церкви Вознесения
    записано: «В начале XIX века число раскольников в Каслинском заводе, как и в других
    заводах, принадлежащих Расторгуевым, быстро увеличилось благодаря поддержке
    раскола со стороны заводчиков и управляющих. Особенно фанатической преданностью
    расколу и враждебным отношением к православной и единоверческой церквям отли-
    чались Григорий и Тит Зотовы…»
    Исследователь экономического развития промышленного Урала историк О. В. Лин-
    ник в книге «История уральской промышленности» приводит следующие данные
    о численности старообрядческого населения: «В 1847 году при Кыштымских заводах
    числилось раскольников мужского пола — 423, женского — 455 душ; в селе Рожде-
    ственском мужского пола — 13, женского пола — 15 душ; при Каслинском заводе муж-
    ского пола — 241, женского — 289; при Нязепетровском — 150 и 200; Шемахинском —
    254 и 285 соответственно. Всего по заводам числилось мужского пола — 1083, женско -
    го — 1254 души»8
    . Учитывая, что это официальные данные, для которых характерно
    занижение истинных показателей, можно сделать вывод, что Кыштымский горный
    округ был центром раскола на Южном Урале.
    Из летописи же мы узнаем, что «тяготение Расторгуевых к расколу не ограничи-
    валось сферой их внутренней духовной жизни, оно проявлялось и вовне и сказывалось
    Успенская единоверческая церковь.
    Построена в 1852 г. Стояла в г. Касли на месте
    современного кинотеатра «Россия» (ул. Ленина).
    Взорвана в начале 1950-х гг.
    Древлеправославный храм во имя апостолов
    Петра и Павла (г. Касли, ул. Луначарского).
    Строительство ведут Павел Иванович Чернышев
    и его сыновья Петр и Федор. 2012 г.
    Православие на Южном Урале. XVIII — начало XX века
    83
    даже в заводском управлении. Так, все более или менее видные заводские должности
    занимались староверами»9
    .
    Управляющие П. Я. Харитонов, Г. Ф. Зотов, приказчики Аким Аврамов, Яков Се-
    ребряков, Прохор Блинов — староверы. А ведь грозный приказ Петра I требовал, чтобы
    старообрядцам «ни у каких дел начальниками не быть, а быть токмо в подчинении».
    Возникает вопрос: что побудило Петра Григорьевича Демидова продать Каслин-
    ский и Кыштымские заводы богатому купцу-виноторговцу Льву Ивановичу Расторгуеву
    с рассрочкой на семь лет, да еще и взаймы дать 1 251 500 рублей ассигнациями? Возмож-
    но, причина таких уступок новому хозяину заводов была в том, что оба они являлись
    старообрядцами. И эта уступчивая сделка в какой-то мере стала гарантией сохранения
    старообрядческого центра на Южном Урале.
    Л. И. Расторгуев, старообрядец, беспоповец, став владельцем Каслинского
    и Кыштымских заводов, профинансировал строительство скита — мужского старооб-
    рядческого монастыря на берегу озера Сунгуль. Лучшего места для созерцания божьих
    красот в природе Урала, для аскетического молитвенного настроя, пожалуй, не найти.
    Братия скита насчитывала несколько десятков человек. Пожертвования монахам по-
    ступали не только от Расторгуева и его наследников, но и из европейской части России
    и Сибири. Монастырь имел крепкие связи со старообрядческими центрами в Москве,
    на Иргизе, Дону. С наставлениями этих центров сунгульские монахи сверяли свои ду-
    ховные пути.
    На монастырском кладбище были две особо почитаемые могилы — старца Леони-
    да и старицы Елены. Старца Леонида почитали неканонизированным святым. В день
    апостолов Петра и Павла шли крестным ходом с молитвенным песнопением из Каслей,
    Кыштыма, Уфалея, Карабаша и встречались на маукском мосту. Многочисленные па-
    ломники приезжали со всей России. Каслинцы семьями приплывали на деревянных
    весельных лодках по озерам Большие Касли и Киреты, через буянские устья попадая
    в озеро Сунгуль. У могил Леонида и Елены в этот день сооружали специальный иконо-
    стас из принесенных прихожанами икон. Молились, как обычно, без священнослужи-
    телей. Вообще, монахи этого монастыря молились летом на кладбище, а зимой —
    в келье, через проделанную в сторону востока дыру в стене. За это их называли «дыр-
    никами» или «дыромолами».
    Те, кто по своим убеждениям присоединялся к монахам, строили свои кельи
    в виде балаганов в лесах поблизости от монастыря. Стены внутри делали из жердей,
    снаружи обносили камнем-плитняком и засыпали землей, печи складывали из камня.
    Зимой в таких кельях было тепло.
    Так жили и старцы, именами которых до сих пор в народе называются горы вбли-
    зи озера Сунгуль: Еремиха, Семениха, Кобелиха. Скрывались они в этих местах, пре-
    следуемые за свою веру, охваченные страхом перед грехами мирскими, не веря в воз-
    можность спасения и ожидая конца света в уединении, проводили свои дни в строгом
    посту и постоянной молитве.
    В 1837 году сунгульский скит был разорен, некоторые монахи ушли дальше в леса,
    в болота. На оставшихся были заведены уголовные дела. Скит и в дальнейшем неодно-
    кратно разорялся, православная церковь не хотела оставлять раскольников в покое.
    Из лучших на Урале знатоков горного дела, талантливых организаторов произ-
    водства на первых металлургических, «железовододействующих» заводах известны
    пять управляющих рода Зотовых. Крепостной Петр Зотов, сын Петров, появился на
    Урале вместе с первыми Демидовыми. Акинфий Демидов переселил из Тулы на Невь-
    янский завод семью Петра Зотова, который стал здесь приказчиком. По этому же пути
    пошли его дети и внуки. Сын Федот бессменно и до кончины был управляющим на
    Шуралинском заводе. В его старообрядческой благочестивой семье воспитывались
    и постигали премудрости горного дела три сына.
    Старший сын Поликарп был управляющим Режевского завода. После его
    смерти (1817) его место занял сын Тит, который в будущем станет управляющим
    Каслинским и Кыштымскими заводами. Средний сын Савва в 1802 году заменил
    престарелого отца на Шуралинском заводе. Младший сын Григорий свою головокру-
    жительную карьеру начал также на Шуралинском заводе, работая кричным мастером.
    В 30 лет крепостной рабочий Григорий Зотов был принят заводчиком гвардии кор-
    нетом Алексеем Яковлевым в приказчики, а затем за умение и старание назначен
    главным управляющим Верхне-Исетским округом и стал доверенным лицом заводо-
    владельца.
    Не случайно заводчик Л. И. Расторгуев породнился с управляющим Г. Ф. Зото-
    вым, отдав свою младшую дочь Екатерину замуж за Александра, сына Г. Ф. Зотова.
    Позднее наследницы Расторгуева уговорили Григория Зотова стать управляющим
    Каслинским и Кыштымским заводами.
    Лейб-хирург императора Александра I Д. К. Тарасов так описывает внешность
    Григория Зотова: «Наружность и осанка… при первом взгляде обличала в нем светлый
    натуральный ум, сильный характер… Орлиные глаза его выказывали необыкновенную
    проницательность. Высокий рост, атлетическое строение, окладистая борода, курча-
    вые с проседью волосы и особенное приличие в обращении — невольно возбуждали
    внимание и уважение»10. Кличка «кыштымский зверь», прочно приставшая к личности
    Григория Федотовича Зотова, по моему мнению, незаслуженно дана этому человеку.
    Обладая большой созидательной энергией, Г. Ф. Зотов, став управляющим, с осо-
    бым рвением взялся за реконструкцию и техническое переоснащение Верх-Исетского
    завода, принадлежавшего Алексею Яковлеву. Он усовершенствовал машинопрокатный
    стан. Железо, изготовленное на этой машине, обладало изумительными свойствами:
    не ржавело, не требовало окраски и до ста лет исправно служило в качестве кровли.
    Признав важность изобретения, правительство России наградило владельца завода
    Яковлева золотой медалью «За полезное». А создатель прокатного стана Зотов, в свою
    очередь, был облагодетельствован заводчиком Яковлевым тем, что получил освобожде-
    ние от крепостной зависимости. Кроме того, Г. Ф. Зотов создал механическую фабрику,
    на которой было налажено производство паровых машин и освоено бронзовое литье.
    В 1815 году он сделал проект сооружения канала Исеть — Решетка — Чусовая. Во вре-
    мя Отечественной войны 1812 года изобрел машину для полировки пушечных ядер.
    За это изобретение Зотов удостоился золотой медали «За усердие».
    Фирменное листовое кровельное железо завоевало рынок Западной Европы.
    В 1814 году экспорт «яковлевской» продукции только в Америку составлял около
    300 тысяч пудов.
    За время зотовского правления Верх-Исеткий завод преобразился. Вместо дере-
    вянных строений возникли корпуса из кирпича и камня. В заводских цехах заменили
    оборудование. Заводы Яковлева за год приносили своему хозяину доход, равный трем
    миллионам рублей.
    Во время путешествия по Уралу в 1824 году император Александр I, осмотрев
    Верх-Исетский завод, узнал, что предприятие доведено до высшего совершенства бла-
    годаря бывшему крепостному кричному мастеру, выросшему до управляющего окру-
    гом. Император пожелал лично познакомиться с Зотовым.
    Эта знаменательная встреча состоялась в великолепном особняке П. Я. Харитоно-
    ва, зятя покойного заводчика Л. И. Расторгуева, который построил небывалый в горо-
    де дворец, чтобы блеснуть своим богатством перед екатеринбургской знатью. В ходе
    беседы Александр I настолько был впечатлен Г. Ф. Зотовым, что повелел ему изложить
    в письменном виде свое мнение о совершенствовании горнозаводского хозяйства на
    Урале и слать лично ему. Отвечая на вопросы императора, Зотов подтвердил свою
    принадлежность к расколу и попросил царского соизволения поставить на куполах по-
    строенного екатеринбургской братией каменного храма святые кресты, поскольку
    епархиальное начальство не разрешает их устанавливать. Царь Александр Благосло-
    венный пообещал разрешить поставить святые кресты на этот храм.
    В середине 1820-х годов ведущий именитый иконописец из Невьянска Иван
    Богатырев с сыновьями занимался росписью икон для старообрядческой Никольской
    часовни. Иконостас работы Богатыревых начали устанавливать в 1826 году, но уже
    в следующем году император Николай повелел разобрать его, что и было испол -
    нено. Иконописец Богатырев руководил также работами по созданию икон для
    иконостаса домовой молельни Л. И. Расторгуева — одного из столпов уральского
    староверия.
    Горное начальство казенных заводов не благоволило к Зотову, поэтому на
    званый (в честь приезда императора) обед именитых горожан города Екатеринбурга
    Православие на Южном Урале. XVIII — начало XX века
    85
    Григорий Федотович приглашен не был. Александр Павлович спросил у главного
    горного чиновника Осипова, почему не пригласили Зотова. На что тот ответил, что
    Зотов не относится к числу местных граждан. Государь выразил сожаление о том,
    что здешнее начальство не обратило внимания на столь опытного в горном деле и столь
    полезного человека. А в письме императрице написал о Зотове, что первый раз
    в жизни встретил мужика с таким светлым умом и опытностью во всех отраслях горно-
    го искусства.
    Трижды награждался Григорий Зотов за свою изобретательность, получил от
    царя три золотые медали для ношения на шее. И если история вручения первой меда-
    ли известна, то о появлении двух других сведений нет.
    В 1825 году на престол с пушками взошел Николай I: расстреляв декабристов,
    обагрил кровью Сенатскую площадь. Затем он рьяно взялся за ликвидацию опасных
    очагов возмущения, тайных и явных, в том числе раскольников, старообрядцев. Волна
    репрессий обрушилась на уральские старообрядческие общины, которые Николай
    считал политическими организациями, неподконтрольными верховной власти, и угро-
    зой незыблемости самодержавия. Священники, переходящие из официальной церк -
    ви к старообрядцам, признавались тяжкими преступниками и подвергались жесто -
    кому наказанию: их пытали, вздергивали на дыбу, отрезали им языки, отрубали пра-
    вую руку.
    В одной из докладных записок на имя царя сообщались сведения, касающие-
    ся Г. Ф. Зотова. Говорилось о строгой взыскательности управляющего, доведенной
    до крайней жестокости и тирании. В связи с этим в 1826 году в Кыштымский горно-
    заводской округ прибыла секретная комиссия во главе с флигель-адъютантом Нико-
    лая I полковником графом А. С. Строгоновым — якобы для расследования жалоб
    рабочих на чрезмерные притеснения и нужду. Но главной целью этого расследова-
    ния являлась расправа над богатыми и влиятельными руководителями старообрядче-
    ских общин.
    Десять лет провел Григорий Зотов под надзором полиции. В 1837 году по рас-
    поряжению императора Зотов и Харитонов были сосланы в Финляндию (г. Кексгольм),
    где П. Я. Харитонов через год умер. Дата смерти Г. Ф. Зотова не установлена.
    Л. И. Расторгуев, сват Зотова, незадолго до суда умер, иначе и ему было бы не из-
    бежать ссылки за злодеяния и доведение работных людей до бунта. Г. Ф. Зотов стал
    главной фигурой в деле по обвинению в жестоком обращении с рабочими. После
    успешного управления заводами он был взят под домашний арест, а деловые бумаги
    опечатаны. Кроме всего прочего Зотову приписывалось убийство зачинщиков бунта
    и жалобщиков. По тогдашним законам Зотов подлежал наказанию шпицрутенами
    и ссылке на каторгу в Сибирь. Ссылка в Финляндию была связана с необходимостью
    удалить его от урало-сибирского «гнезда».
    Тем не менее, двадцатилетний опыт Г. Ф. Зотова, приобретенный им на Верх-
    Исетском заводе, дал эффективные плоды в Каслях и Кыштыме. Производство было
    доведено до высшей степени совершенства. В авторитетном «Горном журнале» в 1832 го-
    ду писалось: «Плавильное производство заводов Кыштымских и Каслинского, в том
    числе, можно поставить в пример всем прочим заводам Империи… Должно приписать
    улучшение это… одному и тому же лицу — то есть Г. Ф. Зотову». При Зотове корпуса
    в Каслинском заводе строятся из кирпича и камня, появляются белокаменный двух-
    этажный дом управляющего заводами, новое здание заводской конторы, колоннадное
    здание госпиталя. К ожидаемому приезду в Касли царя Александра I Благословенного
    в городе построен каменный мост.
    В 1825 году с высочайшего позволения императора Александра I с Каслинского и
    Кыштымских заводов снята казенная опека и они перешли в частное владение наслед-
    ниц Расторгуева.
    В октябре 1863 года протоиерей Екатеринбургский Николай Смирнов по ве-
    лению высокопреосвященного архиепископа Пермского и Верхотурского проводил
    в Каслинском заводе дознание и увещевание к лицам, состоящим в расколе и уклонив-
    шимся от православия и единоверия. Обвинения тогда были предъявлены многим.
    В деле по раскрытию раскольников звучат доходящие до абсурда обвинения:
    «Самойлин совратил в раскол жену Матрону»;
    Г. А. Бродягин. Старообрядцы Каслинского завода
    86
    «Никифор Кузнецов с раскольнической девкой Марьей Столбиковой имеют
    в доме своем сборища молодых людей в праздничные дни, стараются изощрять
    их в превратном толковании истин веры»;
    «Булаев был за бродяжничество и скитничество под судом и присоединился
    к православию, ныне вновь обнаружил свое уклонение в раскол отпетием своего
    младенца вне церкви и похоронением его с раскольниками еа их кладбище»;
    «Дунаев, Стефан Блиновсков, Михаил Беленьков с женой Натальей, Мало-
    земов (известный фанатик) в нежилых домах имеют иконостасы… в них бывает
    общее моление с громогласным пением. Службу отправляет кр-н Андрей Чулков,
    слывший здесь за протопопа»;
    «у Стефана Блиновского в трех верстах от Каслинского завода, на берегу озе-
    ра Малые Касли, в обширном доме проводит богослужение высшее австрийское
    духовенство — лжеепископ Геннадий»;
    «в углублении лесов неизвестный шарташский старик производил в своей
    избе служение, в котором участвовали и православные»;
    «совершается самочинное погребение православных и единоверцев на рас-
    кольничьем кладбище. Так, тело умершего православного Артемия Рыбакова
    было похищено из-под стражи станового пристава и предано земле на расколь-
    ничьем кладбище. В тот же день оно было вырыто, и над ним был совершен свя-
    щенником Лавровым обряд христианского погребения. Этим же Рыбаковым, ра-
    нее смерти его, некрещеный в церкви младенец его похоронен был на раскольни-
    чьем кладбище».
    Примечателен вывод, сделанный Николаем Смирновым в своем рапорте: «Пло-
    дов от сих увещеваний и вразумлений, продолжавшихся почти непрерывно в течение
    трех дней по сильному развитию раскола в Каслинском заводе и надежде ненаказан-
    ности, не последовало никаких, иначе и быть не могло. Дух каслинских жителей изве-
    стен всем. Это вольность и упрямство в своих суждениях и действиях»11.
    Именитые старообрядцы Каслей
    Самойлины. В числе десяти плотников, которых Демидов купил у графа Головки-
    на в 1752 году, был 28-летний Самойла, Михайлов сын, из села Ромаданово Калужской
    губернии. А уже в 1763 году в третьей ревизии Каслинского завода значится фамилия
    Самойлины. У Самойлы было четыре сына: Алексей, Иван, Степан и Михаил. Так по-
    явилась в Каслях рабочая династия Самойлиных.
    «Михаил Самойлин — литейщик
    каслинского завода. Он со своей неопро-
    вержимой староверческой верой, на-
    стойчивостью и упрямством привил сво-
    им сыновьям умение творить из чугуна
    произведения искусства». В старообряд-
    ческой семье Михаила также было че-
    тыре сына: Федосей, Гордей, Трофим
    и Федор.
    В 1864 году Михаил Самойлин фи-
    гурировал в деле по обвинению рас-
    кольников как уклонившийся от прово-
    славной церкви.
    Старший сын Михаила Самойли-
    на, Федосей, стал известным формовщи-
    ком чугунного художественного литья.
    Он принимал участие в создании выста-
    вочных чугунных павильонов для Все-
    российской выставки 1896 года в Ниж-
    нем Новгороде и для Всемирной вы-
    ставки 1900 года в Париже. Федосеем
    Самойлиным отлиты детали верхнего
    Семья Бродягиных. Сидят:
    Николай Григорьевич, Александра Петровна,
    Валентина Георгиевна; стоят:
    супруги Антонида Григорьевна и Алексей Николаевич,
    Александр Николаевич, Василий Николаевич. 1933 г.
    Православие на Южном Урале. XVIII — начало XX века
    87
    яруса Парижского павильона и фигуры вещих птиц «Радости и Печали». Братья
    Федосея — Гордей и Трофим — также были опытными формовщиками художествен-
    ного литья.
    Четвертый сын Михаила, Федор, стал мастером чеканки и отработал чеканщиком
    47 лет, выйдя на пенсию в возрасте 80 лет. Загадкой в судьбе этого человека остался тот
    факт, что он, будучи фанатично верующим, готовил себя служению Богу, но, тем не
    менее, посвятил свою жизнь труду. Всегда спокойный, он не курил и не употреблял
    спиртные напитки. Имея начальное образование, в то же время был высокообразован-
    ным, высококультурным, глубоко верующим и начитанным человеком. У него была очень
    богатая личная библиотека, он легко читал книги с церковно-славянским шрифтом.
    Первый секретарь Челябинского обкома КПСС Н. Г. Патоличев (впоследствии
    министр внешней торговли СССР) приехал в дом к Федору Михайловичу с просьбой
    «поднять на ноги стариков», сподвигнуть их на возрождение производства каслинского
    художественного литья. Отмечая труд «стариков» после окончания Великой Отече-
    ственной войны, Патоличев многим, в том числе Федору Михайловичу Самойлину
    и Николаю Григорьевичу Бродягину, вручил именные часы12.
    Голованов. Старообрядец Михаил Васильевич Голованов неоднократно избирал-
    ся старшиной Каслинской волостной управы. За благоустройство и культурное строи-
    тельство в Каслях был удостоен в 1913 году императорской медали.
    Михаил Васильевич умер 12 мая 1933 года и похоронен на старообрядческом
    кладбище (район современных улиц Чапаева, Урицкого, Герцена, Труда). В списке
    «Культурное наследие города Касли» это кладбище значится как утраченный культо-
    вый объект. Еще до недавнего времени на месте захоронения каслинских старообряд-
    цев стоял деревянный памятный крест, установленный ревностными защитниками
    старины, жителями города Касли В. М. Свистуновым и В. Н. Тарасовым.
    В настоящее время кладбища не существует, и нет памятного креста, и нет над-
    гробных плит…
    Бродягины. Глава полупатриархальной семьи Бродягин Николай Григорьевич, су-
    пруга его Александра Петровна, сыновья, снохи и внуки — все жили под одной крышей.
    Николай Григорьевич проработал на машзаводе мастером по окраске художе-
    ственных вещей 50 лет. И уходил с завода лишь на три года — служить в царской ар-
    мии. Работал на чугунолитейном заводе и его отец Григорий Федотович Бродягин.
    Позднее пошли трудиться и сыновья Н. Г. Бродягина: Алексей, Александр, Василий.
    И меня в неполные 16 лет позвал заводской гудок за токарный станок на наш родной
    машиностроительный завод — п/я № 20.
    Помню, как-то в раннем детстве остался я один в доме. Взял лежавший на печи
    большой фигурный ключ от амбара. И, открыв его, очутился среди запыленной старой
    мебели. Заинтересовал меня
    огромный кованый сундук. По-
    рылся среди книг — потрепан-
    ных, религиозных, с крестами,
    вензелями. И попала мне в руки
    красивая вещичка — то ли брон-
    зовая, то ли золотая — из четы-
    рех створок, с картинками. И стал
    этот складень служить у меня
    забором в «домике» под столом.
    Однажды дед обнаружил у меня
    эту игрушку, за что и отлупил
    плеткой. А когда я подрос, дед
    объяснил мне, что моя находка
    вовсе не золотая, а медная, и яв-
    ляется старообрядческим склад-
    нем, который принадлежал его
    старшему сыну Алексею, жив-
    шему постоянно на заимке, на
    берегу озера Сунгуль.
    Чеканщик художественного литья Каслинского завода
    Федор Михайлович Самойлин с женой Марией Степановной,
    детьми и крестной матерью Шелеговой. 1953 г.
    Г. А. Бродягин. Старообрядцы Каслинского завода
    88
    Чернышевы. Павел Иванович Чернышев живет в Каслях с женой, сыновьями
    и снохами, с внуками в наследственном доме прадеда Филиппа, деда Федора и отца
    Ивана. Родился Павел Иванович в 1935 году в семье потомственных кузнецов-кустарей.
    Кузница находилась на задах дома, на берегу заводской речки Исток. Прадед, дед
    и отец исповедовали истинную, крепкую веру. П. И. Чернышев и его сыновья свято
    хранят память о своих предках, чтят веру, соблюдая ее законы, совершают религиоз-
    ные обряды по-старому, как предки. Сейчас Павел Иванович пенсионер. Он 31 год
    отработал на заводе главным энергетиком и главным инженером по надзору за грузо-
    подъемными машинами. Семья Чернышевых на собственные средства строит деревян-
    ный храм рядом со своим домом на улице Луначарского (Широкой). Посильную фи-
    нансовую помощь оказывает им девяностотрехлетний старший брат, Федор Иванович
    Чернышев, проживающий в Екатеринбурге. Построенный храм будет считаться хри-
    стианским древлеправославным и освящен во имя апостолов Петра и Павла.

Рабочих людей при Каслинском и двух Кыштымских заводах во второй половине XVIII века катастрофически не хватало, а, как указывалось в ведомости 1762 года, "вольных охотников с указными пашпортами ни за какую цену в русских жительствах для заводских работ сыскать невозможно, ибо те заводы состоят внутри самой Башкирии"15.

Этот факт во многом определил первоначальный характер формирования населения Каслей. Все "незаконнорожденные и непомнящие родства" были не в ладах с законом. Из них выделялись старообрядцы и разного рода преступники (воры, бандиты, конокрады и т. п.). Те и другие относились к разряду "беглых людей, которые в сыске". Поэтому важно подчеркнуть, что без особых договоренностей между Коробковыми; Демидовыми и приходящими к ним "беглыми людьми" вряд ли возможно было построить завод. Взаимоотношения между приказчиками, служителями, работными людьми − с одной стороны, и Коробковыми, Демидовыми − с другой, были куда сложнее и крепче, чем можно это представить. Именно эта часть населения, которая образовала категорию "вечноотданных", строила завод, но для расширения производства этих людей (354 души) было недостаточно.

Первым шагом Демидовых в решении проблемы рабочей силы было принудительное переселение в Каслинский, а потом и в Кыштымские заводы собственных крепостных крестьян. Для этого из Ромадановской и Людиновской вотчин Демидовых (Калужская губерния) было переведено в Каслинский завод 373 души, за которых Демидовы платили по-прежнему их месту жительства в Калужскую провинциальную канцелярию подушные деньги. За 353 души "незаконорожденных и непомнящих родства" Демидовы платили в Исетскую провинциальную канцелярию в год по 1 руб. 10 коп. с души.

В 1762 году, по сведениям Каслинской заводской конторы, при заводе годных в работу людей было 727 душ, а именно: "…при ремеслах и работах мастеров и подмастерьев, учеников и работников − 225, в простых разных заводских работах − 273, престарелых, малолетних, которые в работу негодны, також беглых, умерших и взятых в рекруты − 229". С переводом в Каслинский завод крепостных крестьян здесь образовалось две категории населения: "вечноотданные" по указам − 354, собственно крепостные − 373 души16. Эти две категории и составили подавляющее большинство постоянных работников Каслинского завода и жителей поселка. Принудительный перевод на завод крепостных крестьян из центральных губерний, однако, не решил в Каслях проблемы рабочих рук*.

Еще указом 1724 года Петром I была введена приписка государственных крестьян к частновладельческим заводам для выполнения на них вспомогательных работ с таким расчетом, чтобы заводовладелец за этих крестьян платил все необходимые подати17. Указом Государственной Берг-Коллегии от 13 сентября 1753 года (да указу Правит. Сената) эта приписка была регламентирована следующим образом: "...всякому доменному водяному заводу, считая на одну домну по 100, да каждому молоту по 30-ти дворов, полагая во всяком дворе мужска пола по 4 души годных в работу"18.

Демидовы, воспользовавшись имеющейся возможностью, обратились в правительство с настоятельной просьбой приписать к своим заводам государственных крестьян Сибирской и Оренбургской губерний. По указам Сената от 28 июня 1756 года и 27 февраля 1757 года к Каслинскому и двум Кыштымским заводам были приписаны государственные крестьяне Куяровской, Юрмыцкой, Угненской и Чубаровской слобод Краснослободского дистрикта Сибирской губернии, а также крестьяне Исетской провинции, Шадринского дистрикта, Масленского острога с селами и деревнями и крестьяне села Полевского Барневской слободы с деревнями ("годных в работу" от 15 до 60 лет) в количестве 2499 душ

В рапорте Н.Н. Демидова от 22 ноября 1756 года сообщалось, что на Каслинском заводе 539 приписных государственных крестьян и работают они при рубке дров на углежжение за подушный оклад и их "сверх подушного оклада ни по какой нужде в заводские работы употреблять не велено"

Приписные крестьяне работали без каких-либо заметных конфликтов до 1760 года. В начале этого года началось массовое неповиновение приписных крестьян на Урале и в Сибири, в них были втянуты и приписные крестьяне Каслинского завода, что вновь обострило ситуацию с выпуском чугуна и производством железа. Причиной волнений в большинстве случаев был произвол горнозаводчиков, приказчиков и значительная удаленность заводов от мест проживания крестьян. Крестьянские хозяйства несли значительные убытки. Вместо того чтобы в разгар летне-осенних работ быть на своей пашне и покосе, крестьяне вынуждены были трудиться при заводах.

Центром волнений приписных крестьян Каслинского завода стал Масленский острог. Против непослушных были направлены воинские команды, содержание которых шло за счет заводчика. Чтобы погасить конфликт, правительство, кроме применения силы, пошло на некоторые уступки. В 1760 году дальнейшая приписка крестьян к завоам была прекращена, а 9 апреля 1763 года вышел указ, по которому заводчики обязаны были выдавать приписным заработанные деньги на руки, с тем, чтобы подушные деньги они платили сами. Но это были, как всегда, только полумеры. Приписка к заводам Урала продолжала наносить ущерб крестьянским интересам. Это и привело к массовому участию приписных крестьян в Пугачевском восстании. Они вместе с башкирами участвовали в поджогах и грабежах уральских заводов.

До пугачевских событий (1773−1774) приказчиком Каслинского завода был Яким Аврамов, а конторщиком − Евсей Соколов. После подавления восстания приказчиком стал Иван Серебряков, а конторщиком − Василий Блинов. В 1790 году Каслинским заводским приказчиком был уже Прохор Блинов, а служителем − Шелегов. Каслинские и кыштымские приказчики, конторщики и служители были связаны между собой круговой порукой и обязаны были докладывать друг о друге Н.Н. Демидову. Они не имели права без разрешения горнозаводчика покидать должность и завод. Если возникала необходимость куда-либо отлучиться по служебной надобности, обязаны были делать запись в специальном журнале. Все письма-рапорты, предназначенные Н.Н. Демидову, подписывались приказчиками и служителями заводских контор совместно.

Дальнейшей стабилизации и развитию производства помешало восстание 1773−1775 годов (Пугачевский бунт). Согласно историко-географическому описанию (автор не установлен)*** отряд пугачевского атамана Белобородова 26 февраля 1774 года был выбит из села Гробово (западная часть Екатеринбургского уезда) правительственными войсками под началом премьер-майора Гагрина. С уцелевшими повстанцами Белобородов ушел в Каслинский и Кыштымский заводы, где было много приверженцев Пугачева28. Каслинский завод в руках восставших находился с 3 января по 12 марта 1774 года29. Переворот в Каслинском заводе, если так можно сказать, произошел еще до прихода Белобородова. Ночью 3 января 1774 года сюда приехали несколько человек из Кыштымского завода. Священник А.И. Дергачев в своих записях отмечает, что среди них были два казака из команды майора Чубарова, кыштымские и каслинские жители, которые были ранее посланы с шихтмейстерами Кунариным в Косотур**** и Ярцевым в Кыштым для защиты заводов от восставших башкир.

Прибывшие прежде всего остановили заводское действие, собрали мастеровых людей и объявили им, по словам Дергачева, "с какого-то манифеста копию"30. Потом бунтовщики захватили приказчиков и конторских служителей, заковав их в железо, отправили в Кыштымский завод. Также были захвачены 350 человек из военной команды, присланной из Екатеринбурга еще в декабре 1773 года для охраны завода, но скорее всего это была их добровольная капитуляция.

Утром 3 января Григорий Комиссаров зачитал еще один манифест, никем не заверенный и без правительственного указа. Заводские, выслушав манифест, приняли его на веру и, как говорится в рапорте священника, "сделали междусобой великое междоусобие. Кто из них прежде обидел чем-либо, или у каких дел кто приставлен был, всех тех сковали, а пожитки их грабежом обирали"31. Видя все это, священник пытался возмутившихся жителей как-то образумить, но в ответ ему было заявлено: "Мы де Сената указов прежних не слушаем, а все учреждение будет новое"32.

В Каслях начался грабеж. Стали грабить всякие заводские припасы. Заводские дела, вытащив из конторы на улицу, все сожгли. Арестованные майор Чубаров (командир посланной в декабре 1773 года военной команды), подпоручик Кологривов и другие офицеры, каслинские и кыштымские приказчики и несколько солдат были отправлены в Косотурский (Златоустовский) завод, где повстанцы Ивана Грязнова повесили Чубарова и Кологривова33. По приказу казака Флора Ялжарова были взяты господские деньги, медная и оловянная посуда, лошади и все увезено в Кыштымский завод, где находилась база восставших.

"Бывши в неволе, под игом... Пугачева, через смертельные и мучительные пристрастия от атамана злодейской толпы, − писал в рапорте Дергачев, − мы принуждены были во всех священнослужениях в пристойных местах возвестить имя императора Петра III без всякого от командующих письменного о том повеления и формы"34. Мятежники заставили священнослужителей под страхом виселицы совершать церковную службу по старообрядческим канонам. Именно по этому поводу сокрушался в рапорте Духовному Правлению священник Дергачев35.

По прибытии в Каслинский завод атамана Белобородова было построено деревянное укрепление, в котором был собран отряд мятежников до 1000 человек.

События с октября 1773 по июнь 1774 года послужили серьезным испытанием как для жителей Каслинского и Кыштымского заводов, так и для самого Н.Н. Демидова. Заводские крестьяне рисковали жизнью и личным имуществом, заводовладелец же − своим состоянием. Кроме всего прочего, "милостивый государь, прещедрый отец и покровитель Никита Никитич", как его величали приказчики, в ходе Пугачевского восстания понес и моральные издержки, если так можно сказать. Дело в том, что демидовские заводы (Каслинский, два Кыштымских) добровольно, без какого-либо сопротивления перешли на сторону Пугачева36. Приказчик Кыштымского завода Иван Селезнев присягнул восставшим, за что был повешен карателями37. Учитывая характер Н.Н. Демидова, его нетерпение к неправде, беспорядкам и "ослушанию в запрещенном", "поноровки и потачки и всяких дурностей"38, его глубокую веру и уважение к государственному порядку, для него это был настоящий удар. До сих пор точно не выяснены причины столь быстрого перехода крестьян и мастеровых на сторону Пугачева, роль в этом старообрядцев.

В "Истории металлургии Урала" говорится, что Каслинский завод работу на владельца прекратил в октябре 1773 года и бездействовал два года39. Дата остановки Каслинского завода 2−3 января 1774 года более всего соответствует действительности (доменное производство было пущено только 24 декабря 1775 года)40. В "Истории металлургии Урала" подтверждается факт добровольного перехода Каслинского завода на сторону Пугачева и говорится, что весной 1774 года он был взят правительственными войсками41.

Завод заняла военная команда премьер-майора Гагрина, который преследовал атамана Белобородова. За несколько дней до наступления Гагрин остановился с отрядом у Травяного озера в четырех верстах от Каслей по Шадринскому тракту. В это время в мятежном Кыштымском заводе шел бой с большим башкирским отрядом, который, ворвавшись в поселок, устроил настоящую резню. Кыштымцы трижды посылали к майору прошение о военной помощи, но Гагрин, нахлестав по щекам посла, отправил его назад со словами: "Зачем прежде мужики кормили татар хлебом? Умел и хлебом кормить, умей и защищаться от них"42. Только третий посол уговорил премьер-майора Гагрина пойти на выручку кыштымцам.

Путь отряда проходил через Каслинский завод. Утром 12 марта солдаты майора Гагрина штурмовали его. В сражении было убито 57 мятежников, захвачено в плен 420, отобрано 300 лошадей и четыре знамени, которые были здесь же публично сожжены43. Оставив в поселке незначительную команду, отряд Гагрина ушел в Кыштымские заводы.

До 29 июня все было спокойно, но на рассвете этого дня к Каслинскому заводу подошло значительное число конных башкир. Прежде чем напасть на заводской поселок, они отогнали скот, который только что был выпущен, а затем приступом взяли городскую стену. Ворвавшись в поселок, они с визгом и криком носились по улицам, во многих местах подожгли дома. Заводские жители, казаки и солдаты разбежались в разные стороны, каждый спасался, как мог.

Не встречая сопротивления, башкиры прошли в сам завод и подожгли все, что могло только гореть. Подверглась разорению и церковь Успения Богородицы с приделом св. Дмитрия Ростовского Чудотворца.

Священник А.И. Дергачев рассказывает в своих записях: "Видя всего завода гибель, я едва мог бегством спастись и отплыл по озеру в малом боту на остров, находящийся от завода с версту. Отсюда я видел, как все наше селение в единственный пламень претворилось. Такое плачевное позорище происходило от начала злодейского нападения до истребления всего завода не более 5-ти часов"44.

Все строения Каслинского завода сгорели, а домна развалилась. Также сильно пострадала плотина, ее вешняки и свинки выжжены были дотла. Из 20-ти горнов осталось 16, но и они требовали ремонта. Убыток от разрушения завода составил 35000 рублей, было увезено денег 8600 рублей. Разных припасов или увезено, или сожжено на 21883 рубля. Сожжено было 270 дворов в заводском поселке на 35000 рублей. Разграблен конный завод и угнано лошадей на 15000 рублей. Прочие убытки составили 6000 рублей. Общая сумма убытков составила 121483 рубля45. Вместе с жителями Кыштымских и Азяш-Уфимского заводов погибло или взято в плен было мужчин − 119, женщин −14.

Впечатление очевидца было удручающим: "Касли(нск) стал степью и делалось все безнадежным"46. На указ Берг-Коллегии о восстановлении разрушенных заводов Н.Н. Демидов категорично заявил, что "до тех пор, пока не произойдет усмирения башкирцев, он не имеет никакого способа привести свои заводы в прежнее действие"47. Восстановление Каслинского и двух Кыштымских заводов началось только в апреле 1775 года, когда стало очевидно, что Пугачевский мятеж окончательно подавлен.

К этому времени, согласно историко-географическому описанию, Н.Н. Демидов окончательно поселился в Москве, где им была построена усадьба с каменными строениями и садом. Дом находился "за Земляным городом, в новой Бассмановской улице, в Приходе церкви Петра и Павла"48. До этого у него был свой дом в Екатеринбурге, где он и проживал.

Восстановление разрушенных заводов было тогда главной заботой Н.Н. Демидова. По его просьбе с Сергинского и Верхне-Уфалейского заводов были направлены в Каслинский и Кыштымские заводы лучшие мастера для выплавки чугуна и выработки котельного и листового железа49. Для освидетельствования демидовских и других заводов на Урал были посланы члены Берг-Коллегии статский советник И.Е. Глебовский и надворный советник Н.В. Перфирьев50. Для того чтобы как-то облегчить бедственное положение заводских крестьян и мастеровых, Екатерина II вынуждена была именным указом о банках, предоставить разоренным людям ссуду сроком на десять лет. В связи с этим Н.Н. Демидов просил в письме от 22 июля 1775 года своего поверенного отправиться в Оренбург для займа в банке не менее 100 тысяч рублей.

После подавления пугачевской смуты жители демидовских заводов, боясь башкирских набегов, со страхом отправлялись на выполнение работ вне селений, которые были укреплены. Тогда заводские приказчики командировали к Демидову в Москву специального нарочного − служителя Прохора Полякова. 30 мая 1775 года он доставил "самых исправных, со штыками, панцирями и со всеми солдатскими приборами, ружей 100 штук, да карабинов 150 штук"51, а также предписание Демидова от 4 марта 1775 года приказчикам Абраму Денисову и Никифору Блинову, который вступил в должность вместо казненного Селезнева52. Вместе с тем Н.Н. Демидов, обращаясь в правительство, просил: "Как заводы лежат внутри Башкирии, то по причине от сих легкомысленных башкирцев предпринять... наиспособнейшие меры"53.

В правительственном распоряжении от 19 апреля 1775 года граф П. Панин предписывал генерал-поручику А.В. Суворову: "...Этот народ многими временами довольно испытан в колебаемости и многих бунтах..., принять предосторожности..., в особенности в весеннее время..., предостеречь еще капитулярных на заводах людей, так как в государстве эти люди составляют значительный капитал... Мясниковых, Твердышевых, Лугининых и наипрелестнейше рекомендуемых к предостережению заводы с окрестностями дворянина Н.Н. Демидова, по соразмерности расставить лагери и следить за ...башкирцами, о чем доносить ему рапортами как можно чаще"54.

После подавления восстания 1773−1775 годов и восстановительных работ на Каслинском заводе уже в конце 70-х годов XVIII века был достигнут уровень производства допугачевского времени и производительность завода поддерживалась на этом уровне, с некоторыми колебаниями, до конца XVIII − начала XIX веков.